однажды уничтожить паутину, защищающую короля?
– Защита – это знание. И я открываю Генриху глаза на все тайны, что скрывает его свита, его охрана и даже его королева. Таков мой долг.
– Но при чём здесь я? – вновь спросила Мадлен.
– Я не вижу вашей конечной цели, мадемуазель Бланкар. В этом замке каждый хочет получить что-то определённое: знатного мужа, высокий пост. Зная конечную цель человека, легко понять, на что он способен, – усмехнулся шут. – Но разгадать ваши загадки оказалось сложнее, чем я предполагал. Не могу понять, какова ваша цель, чего вы жаждете больше всего… А значит, вы для меня пока самый непредсказуемый человек при дворе. Нехорошо.
«Сказать шуту о том, что я мечтаю навсегда избавить свою жизнь и Францию от взгляда кровавого бога, пожалуй, не лучшая идея, – подумала Мадлен. – Так же, как и слова о том, что я хочу разобраться в силах, что с рождения скрыты во мне, и найти им достойное применение». Устав от бессмысленного разговора, девушка подошла ко входу в замок, больше не желая говорить с надоедливым шутом.
– Уже поняли, кто отдал мне письмо вашего деда? – зная, что этот вопрос заставит девушку нервничать, спросил Шико.
Замерев у двери, Мадлен дёрнула плечами.
– Значит, нет? Так я и думал, – усмехнулся шут. – А меж тем этот человек знает о вас куда больше, чем вы думаете. И может при желании легко испортить и Вашу репутацию, и Вашу жизнь. Берегитесь, Мадлен. Обида часто подталкивает нас к краю. А Ваш недоброжелатель тонет в ней с головой.
Оставив шута позади, девушка направилась в свои покои. Но его последние слова теперь не давали ей покоя. «Кто-то в этом замке так сильно обижен на меня, что готов пойти на любую подлость. Но кто же это? Кто?» Добравшись наконец до своей комнаты, Мадлен позволила себе выдохнуть. Путешествие в Грювель принесло ей слишком много разочарований. Велев служанке подать воды, девушка смыла с себя дорожную пыль. Облачившись в новое ночное платье, Мадлен забралась в постель. Перед глазами всё ещё мелькали картинки недавнего прошлого: оккультист, нападающий на Эсму, виноватое лицо Калеба. В голове наперебой звучали чужие голоса. «Скоро в твою спину предатели воткнут три острых ножа», – предупреждала Эсма. «Не уходи», – умолял Калеб. «Берегитесь, Мадлен», – смеялся королевский шут. Пытаясь избавиться от сонма голосов, Мадлен достала из-под подушки дневник Нострадамуса.
– Прошу, покажи мне что-нибудь. Пусть меня тревожит прошлое, а не настоящее, – попросила Мадлен.
На миг её тело пронзила знакомая дрожь. Но видение не пришло. Будто сопротивляясь, дневник пытался уберечь тайны, которые отчего-то не хотел выдавать. Но Мадлен не отчаивалась. Крепче сжимая в руках старую книжицу, девушка ждала. И в конце концов её настойчивость была вознаграждена. Комната фрейлины растворилась в пелене времени, и перед глазами возник крохотный деревянный домик, стоявший в лесной чаще.
C тоской вглядываясь в языки пламени, юная Екатерина Медичи сидела подле камина. Надежда, долгое время жившая в сердце девушки, таяла на глазах. Утром она получила известие от семьи – в Лувре тайно начали подыскивать Генриху новую супругу.
– Если мой брак с Генрихом будет расторгнут, я стану изгоем, – отстранённо глядя в стену, шептала Екатерина. – Такого позора мне не пережить. Лучше отравлюсь или сброшусь с обрыва в океан.
Опустившись подле девушки, Нострадамус протянул ей чашку крепкого травяного отвара.
– Не говори так, Катерина. Генрих не посмеет оставить тебя. А если сделает это, прослывёт самым никчёмным мужчиной на свете. Только настоящий идиот добровольно откажется от такой жены, как ты.
Екатерина улыбнулась и подняла на Мишеля грустные, широко распахнутые глаза. Глядя в них, мужчина убедился в том, что знал уже долгое время. Мишель давно понял, что будущая королева заполнила все его мысли, пробралась в сердце и душу. Каждый день слыша её голос, видя редкую улыбку, мужчина будто возрождался из пепла. Жизнь уже не казалась серой и унылой, Катерина Медичи окрасила её в сотни невероятных цветов. Но, как бы сильно ни билось в груди сердце от каждого взгляда юной девушки, мужчина знал, что чувства его должны оставаться тайной. Екатерина была замужем за будущим королём Франции. Род, из которого она происходила, был одним из самых влиятельных в Европе. Он, простой лекарь с докторской степенью, не смел и помыслить о том, чтобы однажды открыть Катерине свои чувства. Однако Мишель и не догадывался, что уже многие месяцы девушка знала о его любви. Кроме того, она была взаимна.
Искусный лекарь, каждый день бросавшийся на помощь нуждающимся, покорил сердце Катерины. Его трогательная забота, беседы обо всём на свете, взгляд, полный нежности, были так не похожи на то, что ждало её в Лувре. Но, помня о своём положении при дворе, о муже, о семье, Екатерина не давала чувствам захлестнуть её с головой. Так было до сегодняшнего вечера. Получив злосчастное письмо от семьи, Екатерина лишилась опоры под ногами. И сейчас, поймав на себе влюблённый взгляд Нострадамуса, она была готова до основания разрушить то, что причиняло ей боль, взяв то, чего так желала. Убрав в сторону чашку с горячим напитком, девушка, не спуская глаз с Мишеля, потянулась к нему. Сердце Нострадамуса забилось чаще.
– Катерина… – взволнованно прошептал он её имя.
Будто не слыша его, девушка смело коснулась губ Нострадамуса. Столь желанный поцелуй мгновенно сломал стены, что Мишель так умело возводил последние годы в своей душе. Широкие мужские ладони привлекли девушку к себе, жадно укутывая в своих объятиях. Она трепетала в его ловких сильных руках, так не похожих на руки Генриха. Когда пальчики Екатерины потянулись к шнуркам на рубашке Мишеля, мужчина предпринял последнюю попытку ухватиться за голос разума.
– Катерина… Мы не можем…
– Ты любишь меня? – смело и открыто спросила девушка.
Этот вопрос прозвучал так прямо и легко, что мужчина на секунду забыл, как дышать, но уже в следующий миг дал столь же прямой ответ.
– Всем сердцем.
– Как и я, – ответила Екатерина.
– Но ты и Генрих…
– Я всегда была верна ему. Но, допустив мысль о поиске новой супруги, он сам отказался от меня. Не знаю, что будет со мной завтра. Но сегодня я хочу быть с тем, кого выбрало моё сердце, – ответила Екатерина. – Я хочу быть твоей.
Других слов Нострадамусу было не нужно, он уже услышал всё, что хотел. Подхватив девушку на руки, он перенёс её на кровать. Там, слившись в долгом, волнующем поцелуе, оба сбросили на пол свои одежды. Влюблённые, обнажённые, они впервые дали волю своим желаниям. Наслаждаясь друг другом,
